Ячейку пчелы листореза с мелиттобией я тщательно оберегал. Очень уж хотелось получить потомство от чудо наездничка, которого я считал в наших сибирских краях весьма редким (лишь на следующий год убедился, что это обычный и массовый паразит пчел для этой местности). Пристально следил за неспешным ходом дел в зеленой коморке. Описаний жизни мелиттобии, сделанных Малышевым и другими авторами, я тогда еще не читал, и поэтому все происходящее было для меня неожиданным, новым и таинственным.
   Вот мелиттобия ползает неторопливо по толстенной белой личинке, напоминающей перекормленную свинку, щупает ее, колет яйцекладом, подолгу облизывает места проколов. Вот она умывается, тщательно обтирая лапки, брюшко, крылышки. Вот в складках тела обреченной толстой личинки появились первые яйца, и их делается с каждым днем все больше и больше. Вот многие из яиц как то незаметно превратились в личинок: оболочка яйца очень тонкая, прозрачная, лопается и сползает почти незаметно, а может, и просто рассасывается, и вот уже на жемчужных мешочках видны поперечные складки между сегментами — это уже личинки.
   Как эти крохотные червячки сосут свою жертву? Головой к ее покровам они даже не прикасаются, где у них головной конец тела, в первые дни и не поймешь. Личинки с поверхности влажны, и это обеспечивает им фиксацию на теле жертвы; впрочем, держатся они на ней очень слабо. И вот лежат червячки эти на жертве, приклеившись боком, и толстеют. А жертва худеет. Снимешь личинку осторожно иголкой, перенесешь на другое место жертвы — она приживается и там. А под ней на теле жертвы, ни дырочки, ни пятнышка. Может быть соки просачиваются прямо через покровы той и другой личинки, заставляя одну худеть, а другую толстеть: происходит как бы диффузия жидкости через двойную мембрану? Или, может быть, личинка мелиттобии выделяет какой то секрет, растворяющий покровы хозяйки, и незаметно посасывает выступивший «бульон»? Сказать трудно, нужны более внимательные наблюдения. Во всяком случае личинки все лежат спокойно, бочком, часто в стороне от точек «инъекций» мамаши, и не вгрызаются головным концом тела в пищу, как это делают, к примеру, личинки паразитических мух тахин или наездников покрупнее. У кормящейся личинки мелиттобии, где просвечивают пищеварительные органы, видна иногда как бы пробегающая волна: значит, «трапеза» идет полным ходом.
   Перед тем как стать куколками, личинки проделывают гигиеническую процедуру: опорожнивают кишечники (повсюду виднелись темные извитые шнурки помета), У наездников во время кормежки и роста личинок гадить не полагается (чистота — залог здоровья), и весь запас помета выбрасывается только единожды перед окукливанием.
   Наконец, некоторые куколки потемнели, и вскоре появились на свет молоденькие мелиттобии, точь в точь такие же, как их матушка. Каждый день приносил новое пополнение, и скоро в склянке ползал добрый десяток темных изящных насекомых.
   И вдруг из одной куколки появилось очень странное, необычное существо. Оно было не черным, а бледно рыжим, каким то кургузым, с узловатыми кривыми усиками и укороченными недоразвитыми культяпками вместо крыльев. «В семье не без урода», — решил я. Мне нередко приходилось видеть насекомых с браком, родившихся то со слипшимися крыльями, то с укороченной ногой. Уродливая мелиттобия смешно ковыляла по стеклу пробирки, задрав свои никудышние крылышки, и, как видно, нисколько не расстраивалась. Иногда она натыкалась усиками на какую нибудь из своих сестер, и если та сторонилась и спешила уйти, эта торопливо гналась за ней.
   «Странно, — подумал я, — откуда у дефектного насекомого столько энергии? Да и повадки какие то другие. Неужели и у них физическое уродство налагает печать на характер и поведение?»
   Я переключил увеличение бинокулярного микроскопа, чтобы рассмотреть уродца более крупным планом. Был как раз удачный момент: набегавшееся насекомое решило, как видно, передохнуть и остановилось в удобном для меня участке пробирки (преломление ее стекла мешало смотреть внутрь пробирки через микроскоп).
   Нет, тут что то не то, уродцы такими не бывают. Насекомое это вообще не напоминает наездника. Голова крупная, широкая, а глазки крохотные, точечкой, в то время как у мелиттобий глаза большие, фасеточные, Жвалы тоже не такие, как у мелиттобий, а узкие и острые. А вот усики не просто уродливо узловатые, как показалось мне с первого раза, а очень сложной конструкции и имеют на первом членике (считая от головы) специальное расширение, как бы объемистый карман, оттого и кажутся раздутыми, да и крылья укорочены слишком симметрично, совсем не по уродливому.
   Еще один вид паразита? Но кто это? Странное насекомое немного походило на муравья, но необычные усики крылья и точечные глаза говорили о принадлежности к другому племени.
   И вдруг я все понял. Уродец, наткнувшись на одну из мелиттобий, пришел в явное возбуждение, забегал вокруг нее, смешно приподняв туловище на кривых ножках и оттопырив крылышки вертикально вверх. Потом прикоснулся усами к ее усикам и с этакими постукиваниями загнал их кончики в просторные карманы своих усов. Эти удивительные манипуляции следовали одна за другой, и темп их все убыстрялся.
   Сомнений быть не могло — это самец.